Один из самых популярных продуктов психологического рынка, поддерживаемый сотнями публикаций в интернете, состоит в призыве «быть собой», «обнаружить себя и свои желания», «стать аутентичным».

Фактически, если человек сегодня обращается к психологу не в остром кризисном состоянии, когда хочется, чтобы просто меньше болело, его запрос так или иначе будет вращаться вокруг пресловутого «нахождения себя».

И тут не поспоришь. Вряд ли имеет смысл, да и просто невозможно, заниматься иными вещами, если то самое «себя» клиентом не обнаруживается.

Но есть нюансы, о которых хорошо бы знать человеку, предполагающему посвятить немалую часть времени жизни, денежных и эмоциональных ресурсов этому поиску.

Искомое «себя» преподносится (и, что гораздо хуже – воспринимается самим человеком) как шоколадная конфета в сложноустроенной упаковке.

Вроде как достаточно разгадать головоломку, отыскать ключ или подобрать верную дозу динамита для подрыва тюрьмы, в которую заключен заветный «я» — и, под элегантно развернувшейся оберткой, за распахнувшейся тяжелой кованой дверью, на худой конец — среди обломков тюремной камеры, вдруг… Яркими и радостными красками распустится цветок папоротника, заблестит Священный Грааль «себя настоящего».

Читать далее

«Заставь меня почувствовать твою боль» — ведущий группы упаковывает в пять слов цель и смысл психотерапии, саму суть человеческого контакта.
«Повлияй на меня. Сделай так, чтобы я не смог не отреагировать на тебя» — продолжает пожилой мужчина-терапевт, предлагая женщине напротив то ли обнаглеть, то ли осмелиться – и проявиться так, как задумано природой, но не дозволено взрослому человеческому большинству.
Будь, говорит он, обращаясь к памяти детства. Вспомни, как тымогла плакать телом, всеми квадратными сантиметрами кожи, кричать кубометрами воздуха вокруг тебя, захватывая каждого человека, оказавшегося в пределах досягаемости твоей огромной детской боли, и не давая никому шансов остаться незатронутым, не включенным в событие твоей жизни, сквозь которое ты не согласна проходить одна.
Можно, говорит он. Можно оказываться странной, неудобной, неожиданной – настоящей. Быть не только внутри, еле заметной себе самой, а звучать целиком, на полной телесной громкости.
Можно возникать вовне, заставляя мир услышать о себе и своих переживаниях, врываясь в него дискомфортом и диссонансом, якобы не той нотой, вроде как – лишней краской, а на самом деле – полноправным участников того бардака, в который тебя засунули, не спросив.
Читать далее

Недавно, на семинаре Жан-Мари Робина, я услышала притчу, которая прекрасно описывает роль психотерапевта в работе с клиентом.Звучит она так.
Умирал старый бедуин. Собрал он трех своих сыновей, для того, чтобы разделить между ними имущество – 17 верблюдов.
Старшему сыну должна достаться половина всех верблюдов. Среднему – одна третья часть. И, наконец, младшему – одна девятая. Сказал бедуин о своей последней воле и умер.
А сыновья, погоревав, принялись делить наследство. И, сами понимаете, ничего у них не выходит – не разделить 17 верблюдов без остатка ни на пополам, ни на три части, ни на девять. Долго мыкались сыновья, советовались с мудрецами и старейшинами – но никто не смог решить эту загадку.
И вот однажды мимо их дома проходил старый кочевник со своим верблюдом. Он попросился передохнуть в доме у братьев, и те рассказали ему о своей проблеме.
— Ну что я вам могу сказать, — произнес кочевник. – Не знаю я, чем вам помочь, и не понимаю, как делить наследство.
Читать далее

Говоря о психотерапии, я имею в виду длительный, иногда многолетний контракт с психотерапевтом, состоящий в регулярных, особым образом организованных встречах, на которых затрагиваются чуть ли не все аспекты жизни человека, ставшего клиентом.
Почему подчеркиваю именно психотерапию, а не краткосрочное консультирование?
Ну, во-первых, такая форма работы наиболее интересна мне как терапевту. Я люблю работать долго и медленно. Рассматривать жизнь клиента, потихоньку знакомиться с устройством этого конкретного человека, проживать с ним моменты его жизни. Видеть, как со временем что-то меняется у него внутри – срастаются места разрывов, затягиваются края ран, чем-то важным заполняется пустота. Наблюдать, как время, слезы и тепло сглаживают острые места внутренних надломов, как море обтачивает колючие осколки стекла.
Мое доверие и любовь к психотерапии связано еще и с тем, что я сама являюсь клиентом более восьми лет – и вижу огромные изменения, которые принесла эта работа в мою жизнь.
В общем, из сказанного выше несложно догадаться, что я являюсь большим поклонником психотерапевтической работы.
Читать далее

Раз за разом я оказываюсь рядом с людьми, которые с упорным, нечеловеческим упрямством кидаются в поток, несущий их прямо на камни. Вижу это. Замечаю. Пытаюсь сделать заметным для них – и не могу.

Может – просто не умею, но мне все-таки кажется – именно не могу. В этом потоке нет места доводам разума. Нет времени думать, замечать, быть осторожным.

Рубильники опущены, контакты замкнуты и жесточайшая программа шрамирования и взросления человеческой души снова оказывается намного сильнее меня. Я думаю – и слава богу.

Слава богу, что намерение клиентов создавать свой собственный рисунок шрамов не может быть остановлено мной. Слава богу, что они вопреки здравому смыслу, инстинкту самосохранения, доводам своего терапевта и собственным сомнениям могут упрямо требовать невозможное.

Могут исступленно пытаться привязать детские мечты к взрослому, реальному миру – и таки становиться взрослыми, убеждаясь в невозможности. Платить за это годами, деньгами, силами, слезами. Получать так много… такими трудами..

Слава богу, что я не имею на это влияние. Потому что иначе я не смогла бы это не тормозить.

Читать далее

• Привыкнуть ходить на каблуках, раскованно помахивая огромной грязной палкой – которую вам дали подержать на чуть-чуть, и, ясное дело, не заберут из рук до конца прогулки. Да, ее еще обязательно попросят дома в тот единственный раз, когда соблазн незаметно выкинуть эту дрянь возобладает над предусмотрительностью;

• Научиться с невозмутимым лицом отвечать на невинные детские вопросы типа: «Как разрезают труп для пересадки сердца?». И смириться, наконец-то уже смириться, что спрашивать эти вещи у вас будут только в маршрутке или в очереди. Собственно, для этого и нужно невозмутимое лицо;

• Жить в постоянном процессе волшебного превращения своих кровных в абсолютно чуждые вам фигурки лего-человечков со странными именами. А также регулярно наталкиваться на элементы расчлененки этих чудиков в собственных карманах. И в постели. И в вечерней сумочке. И в холодильнике. И под ногами (больно!);

• Делать вид, что вы

а) глухая;

б) не имеете никакого отношения к тому ребенку в лабиринте, который истошно орет «Хая» без перерыва и с естественными детскими проблемами дикции, превращая тем самым воинственный клич в слово из заборного лексикона;

• Солнечно улыбаться прохожему мужчине, который лезет за вашим сыном на верхушку дерева/горы/насыпи из липкой грязи – и стараться не вспоминать вывихнутые ноги/порванные брюки/запачканное все предыдущего человека, который проделал ровно то же самое минут 15 назад;

• С легкой внутренней паникой наблюдать любые проявления интереса к вашей косметике в эдиповом периоде.

Читать далее

Есть у меня неоригинальналья для психотерапевта, но, возможно, неожиданная для клиентов мысль.
Случается такое, что в процессе работы люди говорят – с тех пор, как началась терапия, у меня стало намного больше проблем. Иногда говорят – может быть, лучше было и не трогать все это, жить себе спокойно дальше – и терпеть.
Хотя, на самом деле, человек оказался на приеме именно потому, что терпеть дальше уже было невозможно. И желание поменять – отношения, стиль жизнь, саму жизнь – уже сидело внутри.
Такое себе зернышко-зародыш, которое начало прорастать. Время ему пришло. И вопрос только в том, будет ли оно прорастать туда, куда ему положено – вверх, к солнцу, или пойдет внутрь, раня и индуцируя процессы гниения.
Такая вот ситуация без выбора – что-то уже происходит, и человек не может это остановить. Обойтись с этим – может по разному. А остановить и вернуть как было – не может.
Природа имеет свою точку зрения на жизнь, и создает изменения внутри нас.
Читать далее

Есть вещи, которые нельзя поменять. Некоторые невозможно поменять прямо сейчас, мгновенно. Например, болезнь ребенка, потерю денег, развод или ссору с другом… Некоторые вещи не изменятся уже никогда. Не станет живым тот, кто умер; никогда не вылечится смертельная болезнь; никто не сможет отменить инвалидности; нельзя вернуться на 10 лет назад и исправить все сказанное и сделанное – мной или кем-то другим.

На самом деле, таких вещей очень много. Тех, которые прямо сейчас не изменить. И часто кажется, что смысла о них говорить – никакого. Мол, чего тут разговаривать, терпеть надо. Все равно ничего не сделаешь.

Это, я вам скажу, огромный обман. Про «ничего не сделаешь». Потому что кроме «делания» у живого человека есть еще одна, не менее важная сфера – «чувствование».

И если ничего нельзя сделать – совсем не значит, что ничего и не чувствуешь. Очень даже наоборот.Чем меньше можно сделать по какому-то поводу – тем больше там чувств. И отнюдь не самых приятных.

Эти неприятные чувства прессуются внутри живого человека, и постепенно делают его мертвым. Ибо когда их накапливается много – чувствительность отключается. Организм щадит психику от непереносимого. И берет удар на себя – психосоматикой, болезнями, травмами, несчастными случаями.

А всего-то и надо было человеку – рассказать. Разделить. Выплеснуть. Выплакать. Отпустить. Создать внутри пустоту, чтобы потом впустить что-то новое. Тепло от поддержки друзей. Нежность утешающего. Надежду. Изменения – не идеальные, не прекрасные, но все-таки изменения. Жизнь.

Но для того, чтобы жизнь длилась дальше в те моменты, когда ничего не изменить, нужно плакать. Кому-то близкому. И тогда все изменится само. Понемногу.

Читать далее

В процессе терапии довольно часто клиенты наталкиваются на одну жестокую и несправедливую истину.

Истина состоит в том, что ребенок любит родителей. Любых. Алкоголиков и наркоманов, насильников и сумашедших, эмоционально тупых и ограниченных – совершенно не важно, каких именно. Все равно любит.

И больнее всего бывает именно от этой любви. Ее, конечно, можно попробовать не заметить, она часто скрывается за болью, обидой, яростью и опустошением, она может скрываться за чем угодно – но любовь все равно есть.

Это мучительное ощущение, когда я люблю того, кто меня избивал и насиловал, кто орал и ломал мои игрушки, кто раз за разом выбивал почву у меня из  под ног и в итоге превратил мою жизнь в нечто такое невыносимое, которое теперь нужно исправлять в работе с психологом, и не факт, что получится.

Природа, конечно, старалась, как лучше. Любящий, нежный,  проявляющий доверие ребенок имеет намного больше шансов вызвать желание взрослого его, ребенка, растить и защищать. У некоторых. Увы, не у всех.  Есть родители, которые не могут, не умеют, кто нарушен и не в состоянии.

Но дети этого не понимаю. И все равно любят и пытаются найти взаимность. Ждут, подстраиваются, снова и снова пробуют добиться того, что принадлежит детям по праву, но среди наших клиентов не достается почти никому. Пытаются добиться любви, тепла, нежности, понимания. Заслужить, если уж невозможно получить даром.

Есть огромное количество способов доказать родителям свою любовь. Можно отказаться от неугодного им замужества. Можно – от радости в жизни, чтобы им не было так завидно. Можно выбрать нелюбимую работу, родить ненужного ребенка, заключить вызывающий отвращение брак. Можно отказаться от себя, можно вообще не обнаруживать своего существования – лишь бы они услышали этот раздирающий внутренний крик: «Мама, папа, я вас люблю, я сделаю для вас все, что угодно – только полюбите меня в ответ..». Детская любовь ищет взаимности. Люди делают страшные вещи со своей жизнью из любви..

Слава богу, рано или поздно надежда на взаимность умирает. И тогда появляется возможность не только любить, но и отвергать. Любить – и жить по своему. Любить – и не позволять калечить. Любить – и защищать себя. Тогда можно при желании общаться, помогать, разговаривать – но уже четко понимать, что ответа, того ответа, на который инстинктивно надеялся в детстве, уже не случится.

Читать далее