Существуют ли эльфы, гномы и русалки? - вопрос №508178

Марина, от того что мы что-то не видим и что-то недопонимаем, это не значит что этого нет. Ведь Вы Бога не видели? Да и Ангела -хранителя тоже.Но смею заверить что Высшие силы над нами есть.

эти сущности частично относятся к славянской демонологии, частично к западной. Да они существуют и на различной территории зовутся по разному. Вначале необходимо рассмотреть все МП, обозначенные одним и тем же именем (термином), например, все варианты образов, именуемых русалкой. Затем должны быть установлены и систематизированы все признаки обозначенных этим именем персонажей, в результате чего будет выделен некий «ядерный» инвентарь основных признаков (с возможными вариациями). Этот набор признаков (идентифицирующий минимум) и может служить условным эталоном для идентификации образов, соотносимых с понятием «русалка». Подобная процедура, раскрывающая механизм идентификации МП в теоретическом аспекте, оказывается чрезвычайно сложной и трудно реализуемой на практике. 

Несмотря на большую литературу, посвященную восточнославянской русалке, до сих пор не выявлен до конца тот обязательный набор примет, с помощью которых можно было бы однозначно идентифицировать какой-либо женский персонаж именно как «русалку»: в одних местах типичной характеристикой этого МП является связь с водой, в других — с житным полем или лесом; где-то она описывается как молодая красивая девушка, а где-то — как старая уродливая баба; нередко определяющим для этого образа оказывается мотив появления на земле на Русальной (или Троицкой) неделе, в то же время он вовсе отсутствует в ряде регионов; типичное для многих локальных верований вредоносное «щекотание» не фиксируется в севернорусских, карпатских и болгарских материалах; отнюдь не повсеместными являются и многие другие характеристики (мотив расчесывания длинных волос, связь с цветением растений, происхождение от душ умерших незамужних девушек, любовь к музыке и танцам и т.п.).

Д. К. Зеленин в своей обстоятельной монографии о русалке приводит варианты ее «народных названий», в том числе ряд сев.-русск. терминов: водяниха, лешачиха, шутовка, чертовка, хитка, лобаста. Слово русалка, как отмечает исследователь, на Русском Севере «народному языку не свойственно» (Зеленин 1995, с. 144). В такой ситуации возникает вопрос, на каком основании выше поименованные персонажи причисляются к разряду «русалок»? Похоже, что ведущими «русалочьими» признаками Д. К. Зеленин признает: 1) женскую ипостась, 2) связь с водой, 3) мотив расчесывания волос. Описывая женский аналог водяного духа (имеющего вид мифической бабы, сидящей у воды и расчесывающей золотым гребнем свои волосы), он заключает: «Трудно не узнать в этом образе русалку» или: «Сходство хитки с русалкой полное» (там же, с. 146). За местное название «русалки» принимает он и термин лобаста, что вызывает активное (и вполне обоснованное) возражение автора комментариев к последнему изданию трудов Д. К. Зеленина, поскольку сев.-русские и сибирские поверья об этом МП (искаженное — албаста) заимствованы из мифологии тюрко-язычных народов и относятся к самостоятельному демонологическому образу.

В самом деле, в ситуации, когда такой существенный показатель, как имя демона (русалка) отсутствует, для идентификации образа остается единственная возможность мысленно сопоставить все его персонажные характеристики с тем значением, которое мы вкладываем в термин русалка. Приметы, по которым Д. К. Зеленин узнал «русалку» в образах чертовки, водянихи, шутовки, хитки и т.п., пожалуй, не являются достаточными, так как связь с водой и мотив расчесывания волос — это признаки, относящиеся к большой группе типологически разных женских образов, как славянской, так и неславянской мифологии.

Вместе с тем, и наличие узнаваемого имени (совпадающего с обозначением определенного класса демонов) далеко не всегда является надежным основанием для идентификации конкретного образа.