Малочисленные нации - вопрос №891778

Здравствуйте!  В конституции Российской Федерации впервые обозначены права коренных малочисленных народов (ст. 69). Выделяются они и в ряде федеральных законов (о земле, недрах, животном мире, особо охраняемых территориях и др.), а также в конституциях, уставах и законах субъектов федерации. Федеральный закон «Об основах государственного регулирования социально-экономического развития Севера Российской Федерации»1 от 19 июня 1996 г. определяет, например, коренные малочисленные народы Севера (типичные малочисленные этнические общности: алеуты, долганы, кеты, ненцы, ханты, манси, чукчи и т.д., всего по переписи населения 1989 г. их 26) как народы, проживающие на территориях традиционного проживания своих предков, сохраняющие самобытный уклад жизни, насчитывающие в России менее 50 тыс. и осознающие себя самостоятельными этническими общностями (ст. 1).

Специфика их правового статуса выражается в предоставлении определенных прав и льгот. В частности, в политической сфере создаются юридические предпосылки для более широкого участия коренных народов в работе органов государственной власти и местного самоуправления. www.peoples-rights.info/ Это делается путем установления специальных квот представительства в органах власти за счет формирования избирательных округов с меньшей численностью населения, образования национальных поселений, предоставления права законодательной инициативы этническим объединениям и т.д.

В экономической сфере принимаются меры по развитию традиционной хозяйственной деятельности с созданием территорий традиционного природопользования, установлением особых режимов природопользования, выделением бюджетных ассигнований на поддержание народных промыслов, проведением приватизации предприятий Севера с учетом интересов коренных народов, предоставлением дотаций и льгот по налогообложению предприятиям, занимающимся традиционными для этих народов видами деятельности, и т.д.; в социально-культурной сфере предпринимаются усилия по сохранению духовных основ коренных народов с государственной поддержкой развития родного языка и литературы, этнических средств массовой информации, соответствующих научных исследований с введением национально-региональных компонентов государственных образовательных стандартов, предоставлением определенных гарантий представителям этих народов при поступлении в высшие и средние специальные учебные заведения. Можно констатировать, что в настоящий момент есть понимание существа проблем коренных народов, сообразно которым предпринимаются меры государственной поддержки, включающие помимо прочего необходимые права и гарантии. Однако некоторые общественные организации коренных малочисленных народов Севера высказывают по этому поводу претензии.

Например, в их Заявлении от 4 марта 1996 г. выдвигаются требования о налаживании особого переговорного процесса между Правительством России и народами Севера, в ходе которого предполагается обсудить вопросы о закреплении за ними права на землю в пределах территории их исконного проживания, о выплате компенсации за ущерб, нанесенный этим землям, о выделении лицензий на разработку и освоение месторождений углеводородного и минерального сырья, о создании корпораций, способствующих экономическому развитию северных народов, об учреждении института Уполномоченного по правам народов Севера, о квотированном представительстве в федеральных и региональных органах власти и т.д. С другой стороны, наблюдается определенное противодействие подобному процессу правовой спецификации.

Пример тому – Федеральный закон «О статусе коренных малочисленных народов», принятие которого затянулось уже более чем на пять лет. Его очередной вариант в июне 1996 г. не был одобрен Советом Федерации. При этом в числе прочих приводились следующие доводы: нет дискриминации, значит, отсутствуют основания для дополнительных гарантий; льготы нарушают равноправие граждан; неравенство по национальному признаку способно вызвать социальную напряженность.

Это свидетельствует о разнообразии взглядов и подходов к проблеме прав коренных малочисленных народов. Ее оптимальное решение зависит от правильно выбранных точек отсчета и ориентиров. Есть ли основания наделять коренные малочисленные народы особыми правами? Отвечая положительно на этот вопрос, необходимо подчеркнуть: соответствующие права предоставляются указанным народам не потому, что они какие-то привилегированные этносы, а прежде всего в силу сложившихся для них неблагоприятных социально-экономических и демографических обстоятельств.

В постановлении Государственной Думы «О кризисном положении экономики и культуры малочисленных коренных (аборигенных) народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации» от 26 мая 1995 г.2 отмечалось, что, несмотря на меры, принимаемые в последние годы, продолжается развал традиционных отраслей хозяйствования, растут безработица и обнищание населения; ухудшается состояния здоровья, уровень смертности малочисленных народов в полтора раза выше, чем у других жителей, и заметно превышает рождаемость; приняли угрожающие размеры алкоголизм и преступность.

За последнее столетие Россия фактически лишилась таких народов, как кереки, чуванцы, ороки, айны, на грани физического исчезновения находятся юкагиры, кеты, орочи и другие малочисленные народы Севера. Они вытесняются с земель традиционного проживания и хозяйственной деятельности, не получая справедливой компенсации. Слабеет их голос в органах государственной власти (по итогам выборов 1995 г. в Государственную Думу, например, они имеют два депутатских мандата; тогда как в прошлом в высших органах законодательной власти их представительство было в несколько раз большим).

Установление дополнительных прав для коренных малочисленных народов должно покоиться на общедемократических представлениях статуса меньшинства, мнение которого как момент проявления многообразия должно быть учтено и интересы гарантированы. Размышляя о правах тех, кто находится в меньшинстве, ученый-юрист Г. Еллинек констатировал, что их привилегии на действительную защиту и на участие в постановлениях решений – древнейшая традиция. По его мнению, каждый самостоятельный элемент, нашедший отражение в народе, должен иметь право возражения против, постановлений, которые ущемляют интересы данной части населения.

Для какого меньшинства, при каких условиях и как может использоваться «право компромисса» – это дело индивидуального рассмотрения и обсуждения. Пренебрежение индивидуальностью во имя торжества человеческой солидарности несет опасность для цивилизации, отмечает автор3. Права коренных малочисленных народов как особая разновидность прав получили признание в Конституции РФ (ст. 69). Они не названы конкретно, но государство берет на себя обязательства гарантировать эти права в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорам Российской Федерации.

Ориентиром в указанном отношении является Конвенция «О коренных народах и народах, ведущих племенной образ жизни в независимых странах», принятая генеральной конференцией Международной Организации Труда 26 июня 1989 г.4 Обращая внимание на то, что эти народы беспрепятственно и без дискриминации пользуются правами человека и основными свободами, она формулирует положения о специальных мерах охраны лиц, принадлежащих к соответствующим народам, с целью смягчения трудностей, переживаемых ими. Декларируется право выбора указанными народами собственных приоритетов для процесса развития, а также права на традиционно занимаемые земли; пользование и управление природными ресурсами, находящимися на этих землях; получение компенсация за убытки и ущерб, наносимый им в связи с использованием данных земель.

Правительствам предлагается вырабатывать специальные меры, защищающие права и интересы коренных народов в области найма и условий занятости, профессиональной подготовки кустарных промыслов и сельских ремесел, социального обеспечения и здравоохранения, образования и средств общения, судебно-правовой защиты, где будут приниматься во внимание обычаи названных народов и особенности их этнического, социального и культурного положения.

Российская Федерация еще не ратифицировала эту Конвенцию, но, как было показано выше, ее отдельные положения находят отражение в действующих правовых актах. Такое отношение к коренным малочисленным народам – в традициях Российского государства. С учетом их образа жизни и особенностей быта царское законодательство признавало право данных народов (в прошлом – инородцев) на обособленное устройство, особые права и управление по своим законам.

В частности, они освобождались от рекрутской повинности, не платили податей или платили ясак, преимущественно кожами и мехами, могли брать займы, наниматься на работу с дозволения и одобрения ближайшего начальства5. Протекционизм относительно коренных народов, – как правило, типичная политика современных демократических государств. В Конституции Норвегии, например, записано: «Обязанностью органов государства является создание условий, позволяющих группе населения саами сохранять и развивать свой язык, культуру и образ жизни» (ст. 110а). Хартия о правах и свободах, принятая в Канаде в 1982 г., определяет, что «аборигенные и договорные права коренных народов признаются и подтверждаются» (ст. 35.1).

Равноправие и справедливость Наиболее распространенный аргумент, выдвигаемый против обособления прав коренных малочисленных народов, состоит в том, что подобная политика нарушает равноправие народов и граждан, получившее закрепление в Конституции РФ (ч. 3 ст. 5, ст. 19). Так ли это? Отвечая на вопрос, необходимо прежде всего обратить внимание, что Конституция не абсолютизирует принципы равноправия. В ней, как было показано, о правах коренных малочисленных народов, защите их среды обитания, образа жизни говорится особо (ст. 69, ч. 1 п. «м» ст. 72). Тем самым подразумеваются специфика и допустимость иного, в сравнении с общим, подхода к решению проблем данных народов.

Конституция предусматривает и другие случаи отступления от единых стандартов. В соответствии с Законом возможно бесплатное или за доступную плату предоставление жилища малоимущим и иным нуждающимся гражданам (ч. 3 ст. 40); бесплатное получение юридической помощи (ч. 1 ст. 48); освобождение от обязанностей давать свидетельские показания (ч. 2 ст. 51); замена военной службы на альтернативную гражданскую при наличии определенных убеждений или вероисповедания (ч. 3 ст. 59); ограничение прав и свобод в условиях чрезвычайного положения (ч. 1 ст. 56) и в социально-значимых целях (ч. 3 ст. 55). Подобное конституционное регулирование доказывает допустимость более гибкого понимания принципа равноправия, который должен толковаться таким образом, чтобы при принятии решений обеспечивать справедливость.

Применительно к коренным малочисленным народам, находящимся в худшем социальном положении по отношению к другим этническим группам, это предполагает создание льготных условий, при которых было бы достижимо реальное равенство данных народов с иными народами. Если нет таких предпосылок (в виде льгот, квот, социальных программ) и последовательно проводится формально-юридическое равенство, то возникает состояние, которое можно именовать «дискриминацией в результате отсутствия дифференциации».6 Конституция РФ не имеет прямых установлений по указанному вопросу. Вместе с тем идеи добра и справедливости, получившие отражение в ее Преамбуле, признание человека, его прав и свобод в качестве высшей ценности (ст. 2), определение Российской Федерации как социального государства (ч. 1 ст. 7) являются правовым основанием для проведения политики государственного протекционизма не только в случаях, названных в ч. 2 ст. 7 Конституции, но и по отношению к коренным малочисленным народам. Для сравнения можно отметить, что в Канаде Конституционным актом 1982 г. – Хартией о правах и свободах непосредственно определено, что провозглашенное равенство граждан не запрещает принятия законов, программ, целью которых является создание привилегированных условий для ущемленных индивидов или групп, включая те, которые ущемлены вследствие своей расы, национального или этнического происхождения и цвета кожи (п. 2 ч. 1 ст. 15). Политика «позитивной дискриминации» Данная политика, связанная с созданием более благоприятных условий, способствующих выравниванию положения коренных малочисленных народов с другими этническими группами, должна осуществляться взвешенно, с соблюдением определенных правил. К основным из них можно было бы отнести следующие. Первое. Дополнительные права, льготы для названных народов устанавливаются, если а) они не способны реализоваться в рамках действующего общего правопорядка; б) востребованы соответствующими народами; в) имеет место ограниченность тех или иных ресурсов либо технологическая или целевая несовместимость освоения этих ресурсов, т.е. ограничение равенства оправдано как необходимая мера и только в случаях дефицита ресурсов. При наличии достаточных возможностей, в равной мере удовлетворяющих всех, вводить какие-либо ограничения для некоренных народов было бы нежелательно, ибо это ведет к росту социальной напряженности и возникновению межэтнических конфликтов. Второе. Специальные права коренных народов могут предусматриваться федеральным законом. Этот вывод базируется на аналогии применительно к подобным случаям, получившим отражение в Конституции РФ (ч. 3 ст. 40, ч. 3 ст. 59 и др.), а также согласуется с тем, что регулирование прав и свобод человека и гражданина, национальных меньшинств – предмет ведения Российской Федерации (п. «в» ст. 71). Кроме того, если ч. 3 ст. 55 Конституции допускает ограничение прав и свобод федеральным законом, то и дополнительные права коренных народов, закрепление которых означает косвенное ограничение прав иных групп, также должны устанавливаться федеральным законом. В данной ситуации нельзя исключать использование иных правовых норм, если они санкционируются федеральным законом, который главенствует над законами субъектов федерации по вопросам, находящимся в совместном ведении. Третье. Введение льгот в экономической сфере необходимо осуществлять с учетом иерархии пользователей ресурсами (для коренных и некоренных народов, но зависимых от доступа к земле в своем жизнеобеспечении, и некоренных групп, живущих неподалеку от городов и имеющих в своем распоряжении альтернативные источники жизнеобеспечения) и целей природопользования – от непосредственного жизнеобеспечения до коммерческого или спортивно-оздоровительного использования. В этом отношении логичными выглядят нормы закона о жизнеобеспечении, действующие, например, на Аляске, по поводу ловли лосося. Если рыбы в избытке, то все пользователи имеют к ней равный доступ. Если ресурсы истощаются, то налагается запрет на коммерческое рыболовство. Если стадо лосося продолжает сокращаться, то может быть запрещено и спортивное рыболовство. Следом рыболовство запрещается тем, кто живет в пятикилометровой пригородной черте, и тем, кто в состоянии добывать пропитание каким бы то ни было иным способом. Остаются те, для кого рыболовство – традиционный способ жизнеобеспечения, предназначенный для непосредственного потребления, а не продажи, т.е. аборигены. По мере восстановления стада лосося ограничения снимаются в обратной последовательности. Возможен и другой вариант решения проблемы (он апробирован в отношении инуитов Канады), когда определяется общедопустимая норма использования ресурсов, потребности коренных народов и предпочтительная квота. Если она равна или превышает объем общедопустимой нормы, тогда все ресурсы остаются исключительно в пользовании аборигенов. Если же нет, то остаток открыт для добычи некоренному населению7. Важно, что в обоих случаях происхождение хотя и дает преимущество, но не является доминирующим, что очень существенно в психологическом плане для нормального сосуществования этнических групп. Четвертое. Нужно помнить: «комфортная среда» не только благо, но и беда, ибо она рождает иждивенчество, снижает потенциал конкурентоспособности, не стимулирует появление предпринимателей из числа коренных народов, может в конечном счете отрицательно сказаться на иных сторонах их жизни. Правильнее было бы позитивные меры в отношении коренных малочисленных народов осуществлять соразмерно, умеренно, гибко, дифференцированно. Такой подход обеспечивают: а) пространственная ограниченность прав, т.е. большинство из них должны действовать только в границах исторического проживания и традиционной хозяйственной деятельности; вне их пределов эти народы находятся в общем конституционно-правовом статусе граждан России, а также на них может распространяться законодательство о национальных меньшинствах; б) учет специфики групп коренных малочисленных народов. Их потребности различаются в зависимости от видов профилирующей для народа традиционной хозяйственной деятельности (оленеводство, рыболовство, охота и т.д.) и образа жизни, который у одной части внутри каждой из групп может определяться как традиционный, а у другой – вполне обычный, мало чем отличающийся от образа жизни живущих рядом некоренных представителей; в) временная определенность, которая предполагает, что устанавливаемые права рассматриваются как актуальные для возрождения, сохранения, развития коренных народов, преодоления имевшихся по отношению к ним в прошлом фактов дискриминации. Решение данных проблем предопределяет судьбу указанных прав; г) возможность пересмотра, полного или частичного аннулирования прав, их действия в пространстве и по кругу лиц. Подобное может быть связано в силу разных причин с утратой актуальности предпринимаемых мер либо в тех случаях, когда имеет место злоупотребление правами (например, разбазаривание финансовой помощи, передача квот на ресурсы иным лицам и т.д.). Пятое. В частно-правовых отношениях в сравнении с публично-правовыми отход от права на равноправие может осуществляться с меньшими ограничениями. Г.А. Гаджиев, высказывая подобное предположение, исходит из того, что, например, предприниматель, являясь представителем какого-либо меньшинства, руководствуясь свободой договора, вправе заключать трудовой договор преимущественно с лицами близкой ему этнической общности. Если же работодателем выступает государство, то оно в большей степени связано с принципом равенства и не может отдавать предпочтение при приеме на работу кому-либо по национальному признаку8. Указанный подход в более широкой постановке обосновывается и в США. Так, Д.Б. Эйер, касаясь данного вопроса, приходит к выводу, что привилегии по признаку расы или пола, добровольно введенные частными лицами, включая различные планы, созданные работодателями для увеличения представительства меньшинства на их предприятиях, не обусловливаются конституционными гарантиями о равной защите законом. И, далее, он замечает, что положительная дискриминация является менее оскорбительной, если она исходит от добровольных частных усилий, нежели из-за прямых действий государственных органов.9 Коренные малочисленные народы – часть многонационального народа России Решение проблем коренных народов находится в прямой зависимости от благополучия российского народа в целом, равно как данное благополучие предопределяет дозировку и разнообразие мер, обеспечивающих улучшение положения отдельных этнических групп. Конституция РФ обусловливает, что объем прав коренных малочисленных народов не может быть меньше, чем у других народов России. Они в составе последних являются носителем суверенитета и источником власти в Российской Федерации, способны осуществлять ее непосредственно и через органы государственной власти и местного самоуправления (ч. 1,2 ст. 3). Независимо от численности и других характеристик, каждый из них имеет право на самоопределение в Российской Федерации (ч. 3 ст. 5), использование земли и других природных ресурсов как основы жизни и деятельности (ч. 1 ст. 9), сохранение родного языка, создание условий для его изучения и развития (ч. 3 ст. 68). Российское государство, объединяя в своих границах народы, призвано на равных основаниях выражать и защищать интересы любого из них. Это, однако, не исключает особого внимания к наименее защищенным и легко уязвимым их группам, к числу которых Конституция относит коренные малочисленные народы. Права народа, человека и гражданина Права россиян конкретизируются в основных правах и свободах человека и гражданина. Провозглашенное равноправие народов, а также прямое установление о том, что «каждый гражданин Российской Федерации обладает на ее территории всеми правами и свободами и несет равные обязанности, предусмотренные Конституцией Российской Федерации» (ч. 2, ст. 6), предопределяет равенство всех перед законом и судом, равенство прав и свобод человека и гражданина, независимо от национальности, языка, места жительства и других обстоятельств, запрет любых форм ограничения по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности (ст. 19). Значит, представители коренных малочисленных народов пользуются всеми конституционными правами и свободами на равных основаниях с другими гражданами, а специальные по отношению к ним права не могут быть ниже стандарта общегражданских прав или приводить к их сужению. Если специальные права, в том числе получившие закрепление в международных правовых актах, по своему уровню уступают основным правам и свободам, то граждане коренных малочисленных народов пользуются последними. Перечисление в Конституции РФ основных прав и свобод, как записано в ч. 1 ст. 55, не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина. Данное положение подтверждает допустимость и возможность иных, в сравнении с основными, прав и свобод граждан из числа коренных малочисленных народов, которые в Российской Федерации также признаются и гарантируются (ч. 1 ст. 17, ст. 69). Эти и другие права и свободы могут содержаться в нормах международного права и международных договорах России, воспроизводиться в федеральных законах. Характеризуя их, отмечу, что данные права и свободы находятся за рамками основных прав и свобод; юридически обеспечиваются как нормативные (но не конституционные) установления; не включаются в основы правового статуса личности и составляют специфический элемент только для представителей коренных малочисленных народов, действуют в ином правовом режиме (на них, например, не распространяются положения ст. 18, ч. 3 ст. 55; ст. 56 Конституции РФ, хотя они могут быть адаптированными и производными от конституционного режима). Коллективные и индивидуальные права Конституция РФ определяет, что субъектом прав коренных малочисленных народов могут быть: данные народы в целом как особая этническая группа, объединенная некоторыми общими признаками (ст. 69, п. «м» ст. 71); каждый народ в отдельности, входящий в названную группу (ч. 3. ст. 68); индивиды, принадлежащие к коренным малочисленным народам (ст. 19, ч. 2 ст. 26 и др.). Сообразно этому выделяются два вида прав: коллективные и индивидуальные. Они не конкурируют между собой, а должны взаимодополнять друг друга и равным образом обеспечиваться. Недопустимо отрицать или умалять индивидуальные права и, напротив, преувеличивать значение коллективных прав, отдавать им предпочтение. Коллективные права – спорная проблема. Так, толкователи Европейской конвенции о защите прав человека полагают, что ст. 14, где упоминаются национальные меньшинства, защищают права отдельных лиц, а не групп. На практике это означает, что только те стороны, интересы которых были прямо ущемлены нарушением одного или более прав, закрепленных Конвенцией, могут направить петицию в Европейский суд по правам человека: никто не может подать петицию от имени другой стороны, интересы которой могут быть нарушены. Конвенция не предусматривает положения acto popularis. Даже в «групповой петиции» каждое лицо в группе должно доказать, что оно является жертвой.10 С иных позиций, например, подходит к этому вопросу венгерский законодатель. Законом «О правах национальных и этнических меньшинств»11 права меньшинств: сохранять, развивать, укреплять и передавать свою идентичность, развивать и обогащать свои исторические традиции и родной язык, сохранять и развивать свою национальную культуру, учреждать общественные организации, иметь свои средства массовой информации, устанавливать международные связи и др., -закрепляются как коллективные права. Признание коллективных прав строится на понимании того, что общности, обладающие такими правами, организованы, способны аккумулировать и выражать свою волю. Однако они получают возможность вступать в реальные правоотношения только тогда, когда законодатель объявляет их субъектами права и процесса, юридически обозначен механизм представительства, имеется бесспорная правовая идентификация общности (единое наименование).12 Непризнание этнических групп в качестве субъекта права не отменяет их права. Они реализуются членами общностей через индивидуальные права. Но при таких условиях очевидно, что коллективные права оказываются менее защищенными, а сами общности – более уязвимыми. Этнические права Номенклатура прав коренных малочисленных народов представляет собой преимущественно общегражданские права (политические, экономические, социальные, культурные), но с некоторыми особенностями, связанными не столько с происхождением этих народов, сколько с их фактическим демографическим и социально-экономическим положением. Вместе с тем нельзя исключать, что отдельные права коренных малочисленных народов будут рассматриваться как безусловно этнические. Например, в Норвегии право заниматься оленеводством предоставляется только ее гражданам саамского происхождения, причем лишь тем, у кого такой деятельностью занимались родители или родители родителей13. Схожая ситуация в Швеции: Верховный суд страны признал право на землю за корпорацией саамов-оленеводов14. Подобный подход оправдан, ибо оленеводство в названных случаях – основа образа жизни коренного населения, нет оленей – исчезает культура и многое другое, что обусловливает самобытность этноса. Такой подход возможен и в других сферах. В частности, заслуживает внимания мнение, согласно которому правом купли-продажи земель традиционного обитания должны обладать только лица, принадлежащие к данному коренному народу и желающие заниматься традиционными видами хозяйственной деятельности. В. А. Кряжков, Доктор юридических наук, профессор.