Новогодняя ёлка как спутник Рождества - блог №4062812

Без ёлки Новый год представить невозможно. Правда, у восточных славян она была связана со смертью, а не с праздником, но уже при Петре I хвойные ветки использовали в новогодние праздники. Традиция наряжать зеленую красавицу пришла из Германии, где ёлку называли «деревом Клауса», а сам Клаус, известный в России как Николай Угодник, со временем стал Сантой Клаусом. А ёлка хоть и заимствована у европейцев, давно считается у россиян неизменным атрибутом Рождества и Нового года.

Где и когда ёлки начали наряжать, точных сведений не сохранилось. Еще германцы в древности и римляне использовали зеленые ветки елей как украшения, да и не только у них существовала традиция к праздникам деревья наряжать. Некоторые приписывают ее появление Святому Бонифацию – апостолу всех немцев, подвижнику и миссионеру церкви в VII-VIII веках. Другие отдают пальму первенства Мартину Лютеру — христианскому богослову, преуспевшему в создании немецкого литературного языка, главе протестантов и реформатору. Как-то гуляя, он был настолько поражен видом одетой в «снежную шубу» ели со звездой на макушке, что, придя домой, попытался воссоздать нечто подобное.
Но несмотря на версии, а их немало, впервые ёлка в одной из пекарен Фрайбурга, напоминающая привычную нам лесную красавицу, но увешанную фруктами и орехами, была описана в 1419 году. И этот обычай, по утверждению историков, уже новым не был.

В Германии вечнозеленая ель в средние века имела обрядовое значение и символизировала вечную жизнь и Божию милость. «Христово дерево» заодно использовали и как атрибут Рождества, поэтому ёлку называли еще и Klausbaum — «Клаусовым деревом».

В дальнейшем ёлочные следы ведут, как ни странно, в Ригу, населенную большей частью немцами. Оказывается, на площади возле Ратуши в 1510 установили 1-ую в мире новогоднюю ёлку. Тогда было принято на берегах близ Даугавы сжигать бревно в честь праздника. Как-то пошли люди в лес за деревом в день зимнего солнцестояния, окутанный мистическим ореолом, нашли подходящее, срубили. Да коль скоро купцы и судовладельцы из братства Черноголовых решали, где лучше ель сжечь, чтобы огонь не перекинулся на соседние дома, дети начали украшать еловые лапы разноцветными нитями да своими варежками, цветочными венками с сушеными ягодами, поделками из дерева и гирляндами. Вечером ёлка в инее выглядела как в сказке, жалко стало сжигать такое чудо. Тогда ее и решили установить на радость всем на главной площади города. И хотя жители Таллина первенство с ёлкой рьяно оспаривают, традиция рижан, раньше других начавших у ёлки Рождество отмечать, а за ним и Нового года, уже более 5 веков, о чем свидетельствуют хроники Ливонского Братства XVI века. Спустя столетие маленькие ёлочки «вошли» и в дома горожан (хотя религиозные семьи этому долго противились), их ставили рядом с угощениями на столах. С годами лесные гостьи стали «подрастать».
Позже традицию подхватили и другие европейские города, Страсбург и Эльзас в их числе, упоминалась в 1570-м и бременская ёлочка, украшенная кроме цветов, фруктов, сладких или соленых кренделей — брецелей и финиками (ее и назвали «финиковым деревом»), а в день Трех Королей – 6 января дары с нее детворе разрешалось стрясти.
Зажиточные граждане и чиновники стали и в своих домах наряжать ёлки. Традиция украшательства перед главным религиозным праздником в XVII-XVIII веках продолжала свое шествие, не считая затрат. Нюрнбергскую ель, к примеру (судя по описанию), в 1795 украсили так, что человек возле нее чувствовал себя как в съестной лавке: ветки были увешаны фигурками животных и кукол из сахара, фруктами в позолоте, а свечи на ней будто звезды сверкали.

К середине XIX века в ёлочном наборе появились и разноцветные шары. Примерно тогда же, вместе с зарождением традиций празднования Рождества и в России появился обычай покупать и наряжать хвойные деревца к празднику. У нас в Отечестве лишь немецкие семьи (большей частью в столице) продолжали поддерживать эту традицию. По указу Петра I, который и сам не раз бывал в Европе, ветки хвойников использовали в России во время новогодних праздников. Но к концу позапрошлого столетия призыв Петра Алексеевича был почти забыт.

В восточнославянской мифологии как символ вечной жизни ель не рассматривалась, а была, наоборот, с кончиной связана. Но пришедшая в Россию мода на ёлки сразу понравилась и прижилась, формируя «живой» образ, ответственный за празднование в городской среде. Пусть он у европейцев и заимствован, но в нашем Отечестве уже давно стал родным и почитаемым как непременный атрибут Рождества и новогодний символ.